От автора
Вы только помыслите,
Как велика Вселенная!
И что такое история всей Земли,
Как не крошка во всей её необозримости!
Что такое годы, месяцы, дни, секунды!
И неужели можно сомневаться в том,
Что каждый из нас –
Ничтожная доля атома
Неисчислимого времени и пространства!
Стало быть, мы –
Повторяемы!
И каждый из нас
Был продолжением каждого!
И повторялись мы
Друг в друге
И будем повторяться
Немыслимое число раз –
Вечно!
* * *
Снег почернел,
Значит – сойдёт
Скоро.
Лучик созрел –
Им уже лёд
Вспорот.
И воробьи
По небесам
Сохнут.
И от любви
Рвался бы сам
С окон…
И на лету
Слышать вослед:
– Убыл. –
Невмоготу
Быть на земле
Грубым.
Но не продлишь
Пары минут
Даже.
– Падая, лишь
Капли живут, –
Скажешь.
* * *
Как рукоплещут голуби любви!
Такое в небе голубекруженье,
Что ты и сам становишься нежнее
Под этим небом, нежно-голубым!
Голубь
Роберту Винонену
Вы слыхали, как воркует голубь?
Глубоко, особенно в тиши,
Будто выражая поневоле
Глубину бездонности души.
Не случайно, имя этой птицы
Голубой небесной глубины:
Стоит ей на землю опуститься –
Станут зовы вечности слышны.
* * *
Вот и проклюнулись клейкие почки –
Липнут, как дети, ко всякой ладошке!
Глядя на робкие эти листочки,
Я забываюсь о сыне и дочке.
Благая весть
Когда от грусти никуда не деться,
Но так гудит колодезный мотор,
Что даже солнце розовым младенцем,
Не унимаясь, просится во двор,
В каком-нибудь вишневом переулке,
В таком же светлом, как благая весть,
Я становлюсь до удивленья гулким,
Как будто переулок я и есть.
На заре
Когда и петух не поёт на дворе
И всё молчаливо и гулко,
Люблю совершать по весенней заре
У маковой речки прогулки.
Шуршат под ногами песок и голыш,
И щурится солнышко, грея,
И ты всё шагаешь – и вроде бы длишь
Себя на какое-то время…
Челны
Челны раскинулись огнями –
И сердце так забило в грудь,
Что не поймёшь, что перед нами:
Плотина или Млечный путь.
Как не поймёшь, куда уводят
Нас вековечные пути…
И всё глядишь на эти воды,
К которым хочется сойти.
Сойду – и буду счастья полный
От вод, рекущихся у ног.
…И чей-то на реке челнок
Вдали одолевает волны.
г. Набережные Челны
Настёне
Озёрно-озорные глазки
У девочки сластё-Настёны,
И ручки – крохотные ласки –
В норе моих ладоней тёмной.
И чувствую, как копошатся, –
Полнее не бывает счастья!
* * *
Сегодня Ангел вьётся над Тобой –
Сегодня праздник Твоего рожденья!
Такие дни отмечены Судьбой,
И всей душой ликую в этот день я!
Пусть Ты не будешь никогда со мной,
Не быть вовек и мне с одной Тобою,
Но оставайся вечно неземной
И будь всегда озарена Любовью!
Васильки
В небе только проклюнулось солнышко,
А на поле уже васильки
Светом синим округу наполнили,
Излучая, как с доброй руки,
Ласку нежную, Богом творимую, –
Я люблю их за это, как милую…
Цветы
Лесные цветы на весенней поляне
Как светлые души горят!
Гуляю я по лесу
И размышляю –
И до смерти этому рад!
Сегодня с утра улыбнулась соседка,
Оделась в цветастый наряд…
Писать бы о вёснах!
А выдержит – сердце?
Цветы о другом говорят.
* * *
Казалось: что нам мирозданье!
Но, по-ребячески галдя,
Мы всё же к дому опоздали,
Не схоронились от дождя.
А он, разламывая ветки
Деревьев, вдоль и поперёк
Кривыми линиями метил
По пыльным прописям дорог,
Где червяки, как запятые,
На основании всего
Явили истины простые
В неразберихе дождевой.
Луизе
Это мне когда-то
С высоты далось:
Чёрная с закатом
Ночь твоих волос;
Зелень взгляда точно
Изумруд озёр –
И колдует ночью
Этот влажный взор.
Губы пахнут зноем –
Даже в дни обид.
Ты – моё земное,
Мой вседневный быт.
Впрочем, быт, как знаешь,
Отблеск бытия.
Значит, ты земная
Высота моя.
Меж небом и землёй
Отдыхаю в саду –
Вдыхаю прохладу стиха…
…Тут тёщина просьба:
– Зятёк, обезглавь петуха!
***
Н. В. Алексеевой
За изгородью вяза
Без суетных хлопот
Кузнечик долговязый
Мелодии прядёт.
На холмике покатом
Волнуется трава –
Паук, старик пузатый,
Сплетает кружева.
И пусть себе сплетает,
Пусть вечно вьётся вяз
И песни сочиняет
Кузнечик-долговяз!
Вечернее
Уже дневная кончена работа
И с минарета вечер возвещён –
И вместе с этим слышно: у кого-то
Корова не подоена ещё.
Ещё цветы по цвету различимы
И маргариток теплятся огни.
И для печали вроде нет причины,
Но как печально светятся они!
О чём печаль?..
О той ли, что у дома
Хозяйкой не привечена пока?
Но вот уже торопятся с бидоном –
И зазвенели струи молока.
Густеет день, и наступает вечер,
И затухают тихие цветы.
И вместо них, распахивая вечность,
Созвездия цветут из темноты.
…Я в эту пору чуток и беспечен,
И по душе похаживает стих –
И я не верю, чтобы в этот вечер
На целом свете кто-нибудь затих.
Айтулы
Я, на полную глядя луну,
Часто думаю думу одну.
Эта дума светлей луны –
О красавице Айтулы,
Что была, словно лебедь, бела,
Что нарядна, как пава, была;
Были бусы её красны,
Пудра – неслыханной белизны…
Красота обернулась судьбой –
Идегей поманил за собой.
Поманил и оставил тебя,
Во цвету молодицу губя.
Айтулы, ты осталась одна,
Словно полная в небе луна.
Но судьба твоя, Айтулы,
Не полнее ущербной луны…
Утреннее
Может быть, я завтра и не встану,
Но пока мой голос в серебре,
Как люблю я в деревенском стане
Пробуждаться летом на заре.
И послушать утреннюю птицу,
И залюбоваться на ручей,
Что уже успел позолотиться
От охапок солнечных лучей.
Поглядеть украдкой на дорогу –
Как она похожа на судьбу!
И, от ветра утреннего вздрогнув,
Воротиться в теплую избу.
И хотя не скоро до морозов,
Но уже сегодня поутру
Листья сердцевидные берёзы
Бились и страдали на ветру.
***
Роняя на размытый грунт
Грачей немолкнущие стаи,
Шумят берёзы на ветру,
Грачиный крик перерастая:
Напоминая всё сильней
О той, которой нет на свете,
Дрожат берёзовые ветви,
Как руки матери моей…
* * *
А. П. Рассадину
У России – осенний характер,
А у осени – русские чувства…
Продымил сизым облаком трактор,
Чтобы не было в воздухе пусто.
Серый дождик, с утра моросящий,
Отмывает в телегах капусту
И по лужам гуляет с гусями,
Чтобы не было в воздухе пусто.
Под котомками гнутся старушки
И, спеша по домам по распутью,
Гулкий день перебранкой нарушат,
Чтобы не было в воздухе пусто.
* * *
В нереализованной любви
Кроется причина всех недугов.
И зови её ты, не зови –
Не придёт к тебе твоя подруга.
Ни подруга и ни верный друг
Не одарят тебя долгим взглядом.
А без них – оглянешься вокруг:
Ничему-то сердце и не радо,
Ничего-то в жизни и не надо.
Змеиное
1.
Неземная значит не за мной ты,
И, быть может, доля хороша,
Что мои страдальческие ноты
Не терпеть тебе, моя душа.
Это дело жёны разумеют,
Их удел – страданья врачевать,
И врачуя, горе горевать,
Отогреться думая со змеем.
2.
Моя змеиная душа,
Змеиная лишь потому,
Что с нею льда не продышать,
И не согреться никому.
Но это – чуткая душа,
И ей знакомы боли дней,
И с высоты её видней,
Что вечных льдов не продышать
И – что неведомо уму! –
Не отогреться никому.
Листопад
…И осень.
И давно уже
Светает инеем белесым.
Трава, сведённая с межей,
Лежит и чахнет по навесам.
И осень всё-таки права:
Не вечно травам наливаться!
И пожелтевшая листва
Дрожит от собственных оваций.
И льются, с головы до пят
Листвой оплаканные, реки.
И кажется, что листопад –
Навеки!
Мы – словно травы на меже
С сознанием весенней силы,
Мы словно травы… но уже –
И осень,
И траву скосили.
И листья жгут…
Волны
Как хорошо по берегам
Бывает в ветреную пору:
И волны ластятся к ногам,
И что-то трепетное вторят.
А ты стоишь – и сердце вон
Под эти бьющиеся воды:
Что может быть живее волн
И что безропотней уходит?..
Коротышки
* * *
Неумолимо мы движемся к краю –
Это не значит, что близимся к раю.
* * *
Конец света –
На веках.
* * *
Смерть –
Это вроде куда-то вышел,
Но вот-вот вернёшься.
* * *
Когда плачут люди,
Хочется попробовать их слёзы на вкус –
Не вода ли это?
* * *
Без любви любая быль что небыль.
Ночное
Меня пугает темнота…
Дорога сельская пустынна
И на листе тетрадном стынет,
Ночная – за верстой верста.
Меня пугает темнота:
И если далеко от дома –
Дорог прогнившая солома
Милее белого листа.
Меня пугает темнота…
Соломинка
Соломинка, охапка, стог –
К соломе я неравнодушен:
Её тепло среди дорог
Всегда обогревало душу.
И память бережно несла
В её осеннюю усталость
На оконечности села,
Где молодость моя свершалась.
И юношеский оборот,
И ранняя девичья милость,
И тот соломенный омёт,
Где всё впервые и случилось…
Душа не ведает границ.
И посреди дорог, послушай,
Соломинка, как некий шприц,
Мою вытягивает душу.
* * *
Ничего земного не приемля,
У ночного неба на виду
Под ракитами озёра дремлют,
На волнах баюкая звезду.
Но с грудными звёздами озёра
И ракит склонённые стволы
Вовсе не предмет для разговора
Под покровом вечности и мглы…
* * *
А с утра сегодня моросит.
А с утра сегодня еле-еле
Птицы перелётные летели.
Над ветвями высохших осин
Словно похороны:
Друг за другом
Всё тянулись медленно на юг:
И тенями полнилась округа –
И кресты мерещились вокруг.
Стихи, сочинённые ночью во время аритмии
Вот и лес обнажился и снова поля опустели –
Как и было до нас, как и будет – века и века.
Наши дни на земле не длиннее полуденной тени!
Отчего ж дольше вдоха и выдоха длится строка?
* * *
Си-ля-соль-фа-ми-ре-до –
Целый день такая мука!
Птицы метят за кордон –
То же сочетанье звуков.
Будто задана навек
Эта звуковая гамма:
Си – родился человек,
До – пришёл к могиле прямо.
Мы хотим наоборот:
До-ре-ми-фа-соль и выше.
Но земля своё берёт –
Слышишь?..
* * *
Мне бы детский смех услышать,
Детский плач…
Но с утра кричит на крыше
Только грач.
Да мурлычет с недосыпа
Хмурый кот,
Да повсхлипывают липы
У ворот.
Да по трубам ветер воет –
Не впервой.
Может быть, из-за него я
Сам не свой.
* * *
Сукровицей заката
Сочится край земли.
В предчувствии зимы
Сердце тоской объято.
* * *
Безголосье…
Снег.
След – полозьев
Бег.
Бьётся в окна
Звук
Одиноких
Вьюг.
Но на окна
Лёг
Кособокий
Лёд.
* * *
Лёше Ланцову
Отцветают трава и колосья,
Созревают в полуденный зной.
Приближаются дни сенокоса –
Наступление жизни иной.
Переход, как всегда, незаметен –
До конца не поверишь концу,
Что ласкавший по-летнему ветер
По-осеннему бьёт по лицу,
И в осенней своей круговерти
Отстрадавшую валит листву,
И давно уже призраком смерти
Так и кажется наяву:
Содрогая деревьев скелеты,
По дорогам вьюжит и вьюжит…
Снег посмертною маскою лета
На земле погребённой лежит.
* * *
Уже ничего не растёт
На пустоутробной земле.
И жёлтый осенний листок
Распят на оконном стекле.
Печальное
Порою старинные ходики
Нет-нет да еще захрипят –
И думаешь, вроде молоденький,
Но все о печальном опять.
За каждое слово в ответе я,
Но как объясниться жене,
Откуда в начале столетия
Такое печальное мне?
Зачем, как подругу влюбленную,
Под руку гитару беру?
Другие часы, электронные,
Уж будят меня поутру.
Часов электронных стучание.
Их точно размеренный тон…
Прости мне за песни печальные –
За них не в ответе никто.
Аквариумные рыбки
Скажу не без улыбки
Неловкого стыда:
Аквариумных рыбок
Мне было жаль всегда.
Они носами трутся
О стекла день-деньской.
И им, наверно, грустно,
Что где-то царь морской.
Не жалуются, если
Забыли покормить:
Они же бессловесны –
Совсем не то, что мы.
Они – не мы…
Но, может,
Мне потому и жаль,
Что человечья все же
И в их глазах печаль.
Россия
Ольге Пуссинен
Когда уже совсем невыносимо
И сам с собою словно как с врагом,
Невольно затоскуешь о России,
Как не тоскуешь ни о ком другом.
Она тебе как обещанье рая
За всё, кем был и не был на земле.
И нет её желанней и милей,
Как нет ни ближе, ни родимей края.
Хлеб
Говорила бабка мне,
Солнышком лучась:
– Даже и на камень
Хлебом отвечай!
* * *
В селе моем
Над золотом осенним
Мечеть белеет, тишину храня,
И православным летоисчисленьем
Издалека приветствует меня.
Село моё…
Оно издалека мне –
Спасение от жизненных невзгод.
И на фронтоне выложено камнем:
Такой-то месяц и такой-то год.
Возвращение
Село моё – окраина и скука…
И на проулки, бедные людьми,
Горит мечети озарённый купол
И голубями сизыми дымит.
И голуби садятся на дорогу,
Когда с машин просыплется зерно.
И светит чьей-то матери убогой
На целый мир горящее окно.
И в том окне, дарёная невесткой
И по старинке шитая крестом,
Узорная белеет занавеска
И чем-то светлым наполняет дом.
В селе моём, пустом наполовину,
На родине, оставленной давно,
Горит окно с кривою крестовиной,
Со светлым косоглазием окно.
* * *
Дом на краю села.
В нём не погашен свет.
Бабушка умерла.
Бабушки больше нет.
Бабушка – умерла.
Вот уже сорок дней…
Знаешь, она была
Родиною моей.
* * *
Приехать мне сюда пораньше бы,
Когда горит костёр оранжевый
Ракит знакомых над рекой,
Чтоб с небесами и всевышними
Я смог пропеть над каждой крышею,
Отбросив все раздумья лишние:
Я снова – со своей тоской!
Чтобы над каждою деревнею
Вдыхать соломы свежесть древнюю,
И в дыме утопать сиреневом,
И гладить каждый дым рукой!..
Но не горит костёр оранжевый –
Уже сгорел костёр оранжевый
Ракит знакомых над рекой…
Приехать мне сюда пораньше бы…
Серёга
Когда устану от дороги,
На всходе солнечного дня,
Хочу увидеться с Серёгой –
От так обрадует меня!
Пойдём к нему и молча сядем,
Попьём домашнего вина –
И вот всю ночь за палисадом
Гитара стройная слышна…
А перед новою разлукой,
На склоне солнечного дня,
Серёга, пожимая руку,
Посмотрит долго на меня.
И с песней, будто бы на битву,
Проводит до куста дорог.
Эх, на дорогу бы молитву,
Да кто б из нас молиться мог…
* * *
Дорога тянется,
Как пёс, ко мне.
Сутулясь, пьяница
Идёт по ней.
Да за околицей,
Где зябь везде,
Ворона молится
На борозде.
Дорога узкая,
А всюду – ширь!
Таков у русского
Замер души.
В дороге
Вот иду я по дороге древней,
Прохожу окраиной села…
Может, эта самая деревня
Тоже чьей-то родиной была.
Сена серебрёные охапки,
Запах новорожденных телят,
И в клетушке маленькая бабка
Под наседкой щупает цыплят.
И в неё, заботливую, веря,
Курицы садятся на шесты,
Крыльев полумесячные перья
Оправляя клювом золотым.
Что ни дом, то тянется дорога.
И такие дали на Руси:
Кажется, идёшь холмом отлогим –
А уходишь прямо в неба синь…
Вот иду я – с мыслями о Боге.
Жизнь моя, не заблудись в дороге!
Родине
И дорогам-то нет числа,
Вся-то родина, что просторы…
И глядишься, как в зеркала,
В голубые свои озёра.
Ты, родимая, спору нет,
Всех прекраснее и милее!
Потому и грустит поэт,
Городскою бродя аллеей.
Вон – Есенин, а вон – Рубцов…
Мало, что ли, хороших было?
Не печалься.
В конце концов,
Ты сама же их и сгубила,
Упокоила сыновей.
Кто там следующий паломник?..
Мы с тобою одних кровей.
Отчего же так тяжело мне?
* * *
Куда ни глянешь – не видать не зги,
Куда ни ступишь – не найти дороги…
Чтобы развеять зимние тревоги,
Размениваю мысли на шаги.
Как мне привычно стало при луне
Скитаться по окраинам деревни –
И согреваться думами о древнем,
И помечтать о будущей весне…
Когда настанет самая пора,
На свежий ветер форточку открою:
Как никогда, весеннею порою
В неё восходит воздух со двора!
И голуби об окна шелестят,
Такие вдруг ручные, недотроги!..
И ты, совсем как малое дитя,
Не ведаешь ни мысли, ни тревоги.
* * *
Казалось мне, ну что за дело
Что ты так телом хороша!
Но верилось: в красивом теле
Живёт высокая душа.
Казалось, что с такой красивой,
Богине разве что под стать,
Меня не только мрачным силам,
Но и нечистой не достать!
…Но и достали, и срубили,
И вовсе извели на нет.
А рядом женщины любимой,
Родимой –
И в помине нет.
И только вздохи соучастья
По исковерканной судьбе…
Не дай же Бог такого «счастья»,
Моя красивая,
Тебе!
* * *
Умирая,
Накажу тебе
Светлым быть, как солнечные блики,
Никого,
Не умножая бед,
Не обидеть и на вес пылинки.
Помяни,
Что та же высота
И тебя когда-нибудь да кликнет:
Не спроста же
На снегу черта,
На котором даже ни былинки.
* * *
…Хотелось бы, чтоб грязью перехожей
Потомки не пятнали бы меня.
Поэтов судьбы с февралями схожи:
Короткий месяц, но весне родня!..
* * *
День как добро:
Чем больше, тем светлее.
И ночи тоже землю серебрят.
Подставь ведро
Под звёзды Водолея,
Ведь звёздами поэты говорят!
* * *
Я боюсь писать.
Мне мнится-кажется:
Испишусь –
Вот тут-то и конец.
Но ходить и дальше с этой тяжестью
Не хватило б никаких сердец.
Потому – поэт.
Отзывы можно присылать по адресу:
rsarchin@yandex.ru
