ХОД  КОНЁМ

Символизм, который возвращается громом и молнией, закутанный лиловым и посыпан цветом сирени, после более 100 лет глухоты, забвения, пыли и патины, делает неожиданный Ход Конём.
Преображение? Нет, это Воскресение выстрадавшей русской души, вопль против виртуального существования, против мещанства и вульгарно-материалистических капканов времени, в котором мы живём.
Бунт интеллектуалов, поднявших новое Знамя и новую Идею, в походе к свету. Для тех, кто не ждут конца, не несут опустошения, не мыслят категориями катастрофы, не кидаются в бездну; для тех, кто еще верят в царство красоты и видят его во сне, этот символизм – приют для души. Закрытый для жизни «вихрей враждебных», пленительно манящий и блистательный, как «башня из слоновой кости», отчитывающий мгновения на дороге к вечности. В нём есть что-то из далёкой Византии – лиловый отблеск императорских одежд, престол и замок «Багрянородных», дух, перенесённый в город Петра Великого, в культурную столицу России.
Это и есть ВНЕВИЗМ*.
На руинах разложения и бессмысленного круговорота материи, на неспособности полного восприятия и отражения мира, на кризисе художественных идей и художественного мышления, клановости и обмельчании литературной жизни, встаёт новое поэтическое течение, провозглашающее себя новым измерением, смотрящим в будущее, ибо стремится постичь прошлое.
ВнеВизм (от слов ВНЕ и В) внутри традиций, но и вне их, буквально – идея полноводной Невы, которая даёт жизнь реке, речи, существует в очевидно особом измерении.
ВнеВизм перенимает богатый опыт русской и мировой культуры для кристаллизации и поиска структур, примыкающих к идее красоты и к красоте идеи, неразделённости идеи и символа, замысла и образа, конкретности и безличности, синтеза и воскресения, волны и воли.
Его лирико-метафизический герой находится на границе пересотворения человека в пророка, либо в другое начало, необъяснимое земными словами и постижимое лишь истинно поэтической, ангельской речью.
Этот новый язык доступен лишь избранным.
ВнеВизм – это взгляд на мир извне.
Он вне школ, течений и творческих объединений, но никаким способом не отрицает их духовного и филологического опыта.
Он – зеркало традиций, отражающихся в нём, а также их переломления в Реке Времени. В своих отрицаниях он непримиримый сторонник тезиса, что поэзия – бессмертна.
ВнеВизм – это переплетение живого смысла и инобытия, в совпадении теней звуков и букв.
ВнеВизм претворяет то, что почти недоступно земному зрению и слуху, «Рождая орган для шестого чувства» (Н.Гумилев). Его начало – в Откровении: «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от  престола Бога и Агнца»  (22:1).
ВнеВизм – попытка восстановить прерванный диалог с мировой культурой, возвращение ко многим отброшенным или забытым литературным темам, таким, как Вечная Женственность, Абсолют, границы видимого и невидимого, предел материалистического восприятия мира и идей, поиск и формирование особого «метафизического языка»  (завещанного А.Пушкиным), для тех, «кто имеют ухо да услышат».
ВнеВизм – это восприятие мира, инструмент познания, возможность преодолеть узкие индивидуальные рамки предметов и осмыслить природу творческого сознания.
Понятие «Вне-В-изм» введено петербуржским поэтом, переводчиком и литературоведом Алексеем Филимоновым как следующий этап после античности, ренессанса, классицизма, романтизма и модернизма: степень развития литературной мысли и попытка поднять символизм на принципиально новый уровень. Нет сомнения, что он несёт и фундаментальный в своей трансцендентальности характер, опирающийся на предшествующий опыт, источник нового опыта, он формирует его и наполняет новизной содержания:
Не веденье, не право
звенящих укоризн,
вневизм – иная лава,
сияющая жизнь.
Как идея и практика новой литературы, ВнеВизм задуман два десятка лет назад, однако А.Филимонов считает, что он проявился «вовсе неожиданно и мог появиться только в Петербурге, противодействуя победившему в Москве материализму»**.
ВнеВизм – это подобный набоковскому «ход конём», молниеносный, как  «Сиреневая гроза» (заголовок сборника стихов Алексея Филимонова). Сирень является символом первого трепета любви – лирический посланец, королевский цветок, знак нежности, молодости и здоровья, свежести, а также знак тоски и неразделенной любви. Многие из весенних обычаев и ритуалов связаны с цветом сирени. В России сирень – символ майского и июньского раздолья, красоты, любви и нежности, а также тоски эмигранта по родине. Существует поверие, что если во сне увидишь сирень, тебе предстоит любовное пробуждение:
О, besame mucho,
в сирени безбрежной
укором не мучай,
я сон самый нежный.
(В Вечности)
Только история упорядочивает события согласно хронологии и только она создает обманное ощущение порядка в мире людей. Природа и космос не знают хронологии, там Время настоящий повелитель. В поэзии Алексея Филимонова горизонты становятся хрупкими, а Время уничтожило границы между Мгновением и Вечностью. В ней Бог снова триедин – Сон, Синева и Стих. А поэт скитается по свету, всё также неутолим, непреклонен и неспокоен. Его дух ищет пристанище  отдохновения, витает сегодня и завтра над Невой, поднимается на время в небо, потом переступает в иную синеву и взыскует своего Бога в лунном саду:
Христос всечасно опечален:
Он в лунатическом Саду
провидит план первоначальный
сквозь постаревшую Звезду.
(Час скитаний)
Поэт словно атлант, на котором крепятся небеса, и легко ему подняться к Творцу, и трудно разделить всемир, как в стихотворении Блока: «И вечный бой! Покой нам только снится…» Этот рок им полностью владеет, многочисленные терзания часто устанавливают перед ним Мир и Зеркало. И только Слово магическим усилием завязывает в гордиев узел Иова и ангела, Реку и Книгу жизни, Пушкина, Державина и Набокова, а затем – Бога, пророка и надежду:
И мёртвый Иисус,
Забытый и презренный,
Пошлёт к тебе из уст
Прощение вселенной.
(Равный)
Лиловый цвет это ещё знак бегства от реальности, путь к манящему миру грёз и томления, тревожный сон, «вечерный луч в занавесе пыли» и некий, хоть и потускневший, след на песке. Знак того, что:
На Севере, где тишина
провидит Слово,
Христос, восставший ото сна,
зовёт нас снова.
(Следы  канала)
Со стихов Алексея Филимонова струит музыка и «времени  невидимая нота», звучат «Арфы ночные / и синие струны, / и в благостыни, / и те, что подлунны». Веет ветер в «Небесной дол – куда им нет пути», где «Весь воздух – двигатель ночной, / сиренев или  фиолетов, / он опрокидывает зной, / оплакивая сон предметов». В предощущении Пробуждения: «Лишь в зеркало глядятся отраженья / там, где Фонтанки медное броженье, / и фонари пред явью взаперти», – перед той реальностью, которую приотворяет поэтическое видение.
Это ВнеВизм.
Русский ВнеВизм, поэзией Алексея Филимонова, нашел пристань на варненском берегу, в переводах поэта Владимира Стоянова, которые делают нас сопричастными новому Воскресению Слова.

*  Алексей Филимонов. ВнеВизм. Поэтический манифест. http://www.proza.ru/2008/04/05/290
** http://klauzura.ru/2011/10/aleksej-filimonov-vnevizm-–-chto-eto-takoe/

Доц. Христо Бонджолов
Перевод: Христо Граматиков

Послесловие к книге Алексея Филимонова "Сиреневая гроза", на русском и болгарском языках, перевод Владимира Стоянова (г.Варна) - "Люлякова стихия".
Издательство "Фабер", г.Велико Тырново, 2012. При содействии Международного центра болгаристики Великотырновского университета имени Святых Кирилла и Мефодия и отдела "Поэзия" Санкт-Петербургского журнала "Аврора". Консультант Христо Граматиков, художник Александр Телалим.