Жанр поэтической видеоимпровизации как искусство преодоление абсурда бытия через всё большую вовлечёность в него.
Поэзия привлекает новые формы для продолжения себя в эпоху революционного вторжения всемирной паутины в нашу жизнь. Одно из свойств поэзии – отрицание действительности, «страшного мира» вечных дворников – «Жрецы ль у вас метлу берут?» – вопрошал Пушкин. Хармс также представил нам карнавального вечного стража наших лучших чувств: «А дворник с чёрными усами / стоит опять под воротами… / и чешет грязными руками / под грязной шапкой свой затылок…» Литературное направление «вневизм», созданное десятилетие назад, предлагает «взгляд извне» не как приём остранения, но как систему мировоззрения, сталкивая внутреннюю и внешнюю проекцию бытия в лирическом героя или отвлечённом нечто. Таким образом «профанному» и «сакральному» надлежит если не вступать в диалог, но смиряться с неразрешимыми противоречиями материи и духа, решать проблему невозможности поэзии и невозможности существования вне поэзии на новом витке. Этим новым полем парадоксальных и абсурдных ситуаций вне и внутри условного «текста» стала видеопоэзия, жанр поэтической видеоимпровизации , спонтанного видеоселфи, где автор – он же персонаж произведения, видеоролика, является проекцией взгляда извне, записывая создаваемое за несколько секунд рифмованное произведение на видеокамеру смартфона. Видеоролик отражает состояние внесостояния – сочинения стихов на природе или в самой гуще мегаполиса. Откуда черпает вдохновение автор, пародирующий пушкинского Импровизатора? «Итак, для вас не существет ни труда, ни охлаждения, ни этого беспокойства, которое предшествует вдохновению?...» – поражался Чарский из «Египетских ночей» потоку вдохновения итальянца. Безусловно, автора, нацеливающего камеру в обратной перспективе, подвигает нажать кнопку старта записи магия звуков, неизвестно откуда пришедших, и потом уже захватываются приметы мира и вещи, казалось бы, совершенно ему ненужные, сор жизни, они «попадают» в саму речь или могут появляться перед глазком видеокамеры. «Репортёрской» записи может дать толчок нечто небывалое, перед чем душа замирает от восторга или же трепещет страхе перед безобразностью и насилием. Нужны ли дополнительные персонажи в кадре, случайные прохожие, их смех либо непереводимые междометия? Нужны ли крики птиц на непонятном нам языке? Почти не слышимый нами гул вечности? Нужен ли публике «человек снимающий» себя и свои стихи на видео? Ритмическая речь порой обижает и пугает, телефон, который поэт держит на расстоянии вытянутой руки, кажется прохожим инструментом подглядывания. Впрочем, таким образом при помощи быстрого интернета общаются сегодня и в социальных сетях.
Поэт, импровизирующий перед видеокамерой невольно сталкивается с подобными суждениями своей среды: такого не может быть, это никому не нужно, поэт из нашего лито сколько угодно сделает таких видеоселфи. Жанр поэтической видеоимпровизации раздвигает проблему абсурда в искусстве, потому что поэт, размещая видео на Ютубе*, либо показывая его друзьям, подспудно желает снять неловкую ситуацию, которая возникала при видеозаписи, когда он вынужден был понижать голос, дабы не смущать честных прихожан храма обыденного языка речью вычурной и неестественной. Мы говорим об уличной съёмке, когда не вызывающий доверия внешний мир вдруг предлагает почти готовые эмоции, смыслы, звуковые и визуальные детали стихотворения. Казалось бы, в комнатной, знакомой обстановке нет этих смущающих и отвлекающих факторов, но нет в ней и необходимого раздражения.
Как ни странно, поэзия через видеожанр спонтанного выговаривания перед «взглядом извне» возвращается к своим первоистокам догутенберговской речи, когда любое чтение стихотворения из недр существовало словно впервые, и сочинительство происходило прямо перед нашим взором. Некоторые видеостихотворения можно перенести на бумагу, а другие невозможно, они существуют только в неразрывной связи с текущим мгновением записи и лаконичными средствами выразительности – от мимики героя или персонажа до мимолётно выхваченных лиц прохожих. Ускорение сознания поэта находит отклик в виде слов, приходящих невесть откуда и как бы «рифмующимся» с конкретным временем представляемого мира. Как воспринимает зритель стихотворную видеоимпровизацию? Несомненно, человек подготовленный и знающий поэзию увидит те или иные мотивы в стихотворении и способен оценить его общую гармонию. На человека несведущего в поэзии такие видеостихи оказывают суггестивное воздействие.
От Бога до травинки – вот охват поэтической импровизации. Непредугаданность происходящего перед глазком камеры – а следовательно, и в душе поэта – рождает пространство неосознанного, к чему можно лишь едва прикоснуться логикой или готовыми инструментами. Прекрасное и безобразное могут легко поменяться местами всего лишь за секунды перед глазком видеокамеры, лик окажется личиной, прекрасная бабочка примостится на кучу мусора. В этой наглядности внутренних и внешних метаморфоз, на мой взгляд, и есть объяснение тому, отчего «видеостихи» оказываются более герметичными и насыщенными символами, нежели привычные «бумажные». Ибо в поэтической видеоимпровизации все времена соединяются в единое навсегда, миг бессмертия как никогда близок, и все перспективы сходятся в одной точке, присутствующей светло и незримо.
* Страница поэтических видеоимпровизаций на Ютубе: