Мигель Серрано

ВИЗИТЫ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ
Предисловие Карла Густава Юнга, художник Хулио Эскамес

Лицо Царицы Савской, согласно скульптуре, найденной в Уре

В конце лета 2009, во время дождя с громом и молнией, в Сантьяго умер Мигель Серрано. Он прожил 91 год. С юных лет и до старости его путь пролегал между западом и востоком, в стремлении, в поиске, в последующих публикациях и судьбе (поступление в чилийскую дипломатию и должность посла в Австрии, Индии и ныне не существующей Югославии). Мигель Серрано принадлежал к тем и этим народам.
ВИЗИТЫ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ – один из его самых изысканных текстов. В Визитах…разумеется, появляется мифическая царица Ветхого Завета, таинственная женщина архаичного времени. Автор, в центре своего существования, представляет её в свете повествования, достигаемого «сном во сне». Смотри по этому поводу краткое предисловие, написанное психиатром К. Г. Юнгом. Книга начинается с него.

Книга Мигеля Серрано "ВИЗИТЫ ЦАРИЦЫ САВСКОЙ" готовится к печати в издательстве "TERRA FOLIATA"

Ниже помещаю предисловие Карла Густава Юнга и главу "История лунного камня".

Предисловие Карла Густава Юнга

Это необыкновенная книга. Она похожа на сон внутри иных снов.     
Высоко поэтичная, сказал бы я, и меньше всего схожая со спонтанными плодами бессознательного, к чему я привык, хотя знакомые архетипические фигуры остаются ясно различимы. Поэтический гений автора преобразовал изначальную материю в почти музыкальные формы, также как и другая исключительная фигура – Шопенгауэр, понимавший музыку как движение архетипических идей. Основным фактором и активатором, как представляется, служат сильные эстетические тенденции. Следовательно, читатель оказывается пленён растущими грёзами, во все более расширяющемся пространстве бездонной глубины времени. Когнитивный элемент не играет важной роли, хотя и пребывает в туманной глубине, все ещё живой в изобилии колоритных образов.
Бессознательное – то, что мы обозначаем этим названием - предстаёт перед автором  в своём поэтическом аспекте, хотя я в основном воспринимаю его в научном и философском аспекте, а если более точно, в религиозном. Бессознательное, без сомнения, Pammater – Мать Всего (то есть всей психической жизни), это матка, это дно, основание всех различных феноменов, которые мы называем психическими: религии, науки, философии и искусства. Это опыт -  в любой форме – приближение к всеобъемлимости; именно этот опыт отсутствует в нашей современной цивилизации.
Этот путь есть via regia (Царский Путь) Unus Mundus.

Zurich. Enero 14 1960

История лунного камня

Это кольцо, которое вы видите на моём пальце – Лунный камень. Когда третья луна упала на землю, сокрыв свою круглую голову в центре моря, со дна, как жемчуг, как пузыри появился лунный камень. Это было дыхание луны, которая задыхалась.
Позже, когда льды стали отступать из этого мира, а изначальный оазис был потерян, и Арьяна Вэджа осталась забытой вместе с утренней зарёй и Авалоном, город солнца превратился в метрополию смерти, первые люди с глазами цвета неба, с волосами цвета света, рисковали жизнью в потоках, чтобы достать лунный камень, который поднимался со дна, как пузырёк воздуха, как дыхание умирающей.
И они вставляли его в свои кинжалы из кремня, или помещали на своих лбах, туда, где однажды открылся глаз, видящий Арьяна Вэджу, город, что остался вместе с утренней зарёй и Авалоном, метрополией солнца.
Так лунный камень заменял третий глаз и показывал то, что небесные глаза уже не видели.
Вместе с мужчинами тех времён, которые были странниками Утренней Зари, шли их женщины, хранительницы Рассвета. Их волосы были более чем золотистые, их глаза не такие синие, но глубже, чем глубина вод, где находится лунный камень.
И женщины поместили лунный камень между своих грудей.
И даже туда добирались мужчины, чтобы найти его, чтобы созерцать Арьяна Вэджу, город утренней зари, чтобы возвратить утерянный Авалон, родину солнца.
И мужчины, не утонувшие в потоках, погибали между белых грудей, поглощённые огнём.
Это также история Вечной Любви, возникающей между льдами. Любовь, вечно смешанная со смертью и сном утренней зари.
Первыми героями были те, кто сдался ради жертвоприношения Вечной Любви.
Около каменных патриархальных дубов они умирали на трепещущих грудях и последнее видение Города Альбы приходило в их память, смешанное остриём кинжала и матовой молочной молнией луны.
И первыми конкистадорами земли были те, кто избегал Вечной Любви и выбрал символом шкуру овцы. Следуя за мессией, они привели в движение крестообразные лопасти солнца, и, кроме того, завладели землёй. Они искали Авалон в этом мире. И лунный камень имел для них разные значения. Guia был первым странником Утренней Зари. Его имя изменялось в веках. Лунный камень находился между его бровями. Кремневый кинжал был зажат в его руках. Земля была под его ступнями. Шкура овцы стала символом, который колыхался под ветром этих веков.

***

Созерцая лунный камень, Учитель сказал мне: «Он разделяет облака, он рассекает темноту. Она показывает два пути. Один ведёт тебя в Оазис, где проводники в туниках льда держат меч борьбы. Другой увлекает тебя к потере, даже если ты окутан сном, иллюзией возвращения… Будь храбрым, сжимая кремневый кинжал, убей Вечную Любовь…»
И я послушался Учителя. И на протяжении многих лет, сжимая меч в руке, сражался в себе с любовью.
Я путешествовал, и земля скользила под моими ногами. Я был наблюдателем утренней зари. Созерцал Утреннюю Звезду, и в её глубоком, увлажнённом свете, я поверил, что открыл Город Альба. Мои руки высохли, как виноградные лозы, мои ноги были изранены, мои волосы выросли до плеч, и я прошел повсюду, до пределов мира. Следуя за воином, принадлежащим к древнему племени святых странников, вечных пилигримов. Все были безумны и носили кинжалы и обожали лунный камень. Мы первыми пошли во льды юга, ближе всего к моей родине. Безумный пророк вёл нас. Это был древний Проводник, воплотившийся в наше время. Там мы вели борьбу с Ангелом Тьмы, с тем, кто пал вместе с третьей луной, оставшись пленённым подо льдом. Кроме того, у нас была собака, которая отдала его душу незримому присутствию, чтобы лучше служить нам в поисках изначального Оазиса. Более того, во льдах, в высший момент, далёкий голос Вечной Любви ослабил мои шаги и заставил мою душу колебаться вместе с завыванием таинственной собаки и древнего северного ветра, который посещал уже другой её предел.
Возвращается сожжённый лёд сердца. Воды вышли из берегов, станцуйте на мгновение на волнах. Но я следовал за своим племенем. Мы берём города, атакуем неприступные стены, отдыхаем в храмах, где исполняются забытые ритуалы. Я оставил всё, взял крест на плечи и вращался, как Свастика. Там не было ничего, чего я не видел, ничего, что убило бы во мне любовь и вернуло Изначальный Город. В странствиях я достиг Индии и поклонялся Шиве. Пала ниц пред его алтарём моя воля. Я отдался ему полностью. Я потратил годы, пребывая в неподвижности, пока верил, что возможно открыть потерянное зрение, достигнув стен Города Альба. Я пересёк ледяные стены солнечного Оазиса, пройдя сквозь них, как лезвие кинжала, как меч света. Я ускользнул из своего тела, пребывающего неподвижно пред алтарём Шивы: белой горы с названием Кайлас. Шива был древним Проводником. Многие путешественники сопровождали меня, короли и нищие. И все искали этот город, в который невозможно войти, не покинув тела, остающегося на дороге. В древней Индии Шивы больше не видно тел, оставленных на дороге. Шкура овцы сгорает на солнце.
Но я всё время думал о собаке, отдавшей  душу в далёких льдах на юге моей родины. Иногда я слышал вой в ночи Индии. И теперь, под глубоким небом, в благоухании жасмина, мне казалось, что её завывание было другим, словно тоскующим по шкуре, принесённой в жертву. Её желание исходило от символа – к плоти, от символа – к печали.
И, как вор в ночи, снова подкралась любовь. Она крадёт всё, что имеете, но не тело, а душу. И украв душу, она возвратила мне тело. Я нашёл его там, полуразрушенным, рядом с горой Шивы. Я принёс его к озеру Манасаровар, по соседству с горой Кайлас. Я тщательно мыл его, погружал и топил на дне священных вод. И с его последним вздохом, с пузырьками воздуха от его дыхания, непременно появлялся лунный камень. С нею также поднялось моё тело, и с ним вернулась собака, умершая годы назад во льдах на юге моей родины. Моё новое тело имело голову этой собаки, с золотистыми кудряшками. И я уже не слышал больше в ночи тоскливых завываний таинственной собаки, всхлипывающей из-за утраченного тела.

***

Я оставил Учителя, бросил меч, поменяв его на флейту. Я пою древние песни солнца, я танцую на согнутых ногах. Бросьте моё кольцо в море, потому что теперь я ищу Город Альба между волнующимися грудями. И моё тело возрождается, созревшее для алтаря Кали.
И по мере того, как я умирал, как герой, не ищущий больше вдали Авалон, я обнаружил уже невольно, не ожидая, что лунный камень открывается между моими бровями.

Отредактировано Светлана Большакова (2013-03-12 21:02:59)